Здравствуй, Москва

Глава пятая

«Красотка» с Горбушки
Работы не было. Но я уже точно знала, сдохну, продавать трусы и колготки у метро – не буду. Причины было две: «У советских собственная гордость» и я напрочь лишена коммерческих способностей. Целыми днями читала, смотрела видеофильмы и что-то записывала от руки в старом блокноте. Свою любимую пишущую машинку «Erika» легко подарила перед отъездом в Москву. У меня же все будет, а они остаются… Разбежалась…Компьютер долго оставался недостижимой мечтой… Зато у меня была любимая собака, с которой ходила гулять в Филевский парк. Пять километров зелёного простора, бездумного и счастливого бега вдвоём… Однажды, не помню с какой стороны, я увидела толпу целеустремлённо двигающихся людей. И без всякого смысла пошла за ними… Они меня и привели на Горбушку в ее золотые времена… «Горбушка» – торжище раскинулось на одной из аллей Фишевского парка, рядом с Домом Культуры имени Горбунова. Феноменальное место было, у меня просто рука не поднимается написать базар, ярмарка, толкучка! Шумное и интересное пространство желаний! При полном изобилии невиданного, неслышанного, годами запрещённого! Публика там собиралась чудесная, филофонисты, синефилы, знатоки, коллекционеры, фанаты музыки и кино. Они с удовольствием вступали в беседы, советовали, рассказывали, предлагали к обмену массу уникальных вещей. Даже спекулянты и перекупщики были осведомлёнными и продвинутыми. Настоящие чуваки! – как говорили музыканты нашего эстрадно-симфонического оркестра Узтелерадио. Запомнились патефонные иголки для звукоснимателей на 33 и 78 оборотов. Когда-то давно, в другой жизни, у нас дома по вечерам «крутились» мелодии и арии из оперетт Штрауса, Легара, Кальмана. Пел Георг Отс, обожаемый моими родителями. И еще у нас была очень редкая пластинка. Ставилась только когда приходили родственники: «А лехаим» в исполнении Михаила Александровича. – Какой голос! Сталинский лауреат! – говорил всегда папа. Многое забылось навсегда, а вот фирменный знак ленинградского завода «Граммофон» на крышке, боковой ящичек для иголок, ручка – перед глазами. Зачем-то купила ненужные иголки в рваной картонной коробочке. А душа, переполненная воспоминаниями, все равно требовала новизны. Я стояла перед витриной, заваленной кассетами, абсолютно не зная, что мне нужно, чего хочу и, вообще, есть ли у меня какие-то желания? – Позвольте Вам порекомендовать фильм «Pretty woman»! – сказал симпатичный молодой человек: –У вас такое печальное лицо! Он угадал, а я попалась… С тех пор стала писать эссе о кино. К счастью для всех, короткие, как и полагается по жанру, но интересные, как мне хочется думать…

* * *
Я люблю мифы. И мойры мне больше по сердцу. Мойры (они же парки) – они, и только они, прядут нити судеб. У них в руках нить, веретено и весы. Всё знают про шанс, удачу, случай, которые и предоставляют в наше распоряжение.
Часто в виде канвы, на которой лишь лёгкие штрихпунктирные линии: прошлое, настоящее, будущее. Начало и конец. В этих пределах мы и распоряжаемся сами, но зависим от их путеводителя.
Мойры любят забавы. Мне кажется, что по совместительству они и аранжировкой занимаются: тема им известна, но интересна импровизация.
Из пункта А на чужой машине, не зная толком дороги, выезжает финансовый магнат, миллионер, красавец.
Из пункта Б (не проспала на работу, проснулась от трезвонящего будильника) выходит на панель Красотка.
Ни при каких обстоятельствах эти люди, этот мужчина и эта женщина – встретиться не могли.
Обитатели разных пространств – поднебесья и дна.
Ни сном, ни духом – неминуемо, внезапно, предначертано – сталкивается невозможное с запредельным.
Заблудился человек, со всеми бывает.
Но не всем является Судьба.
В дешёвом парике и длинных сапогах, молния которых застёгнута на булавку.
На судьбу не похожа, такую никто не ищет и не желает.
Заблудшая душа на длинных ногах.
Главный герой, Эдвард Льюис (Ричард Гир), ищет свой пятизвёздочный отель «Beverly wilshire»
Она, Вивьен (Джулия Робертс), тоже еще не знает, что судьба где-то рядом – ищет клиента.
– Сладкий, ты ищешь компанию?
– Я ищу Беверли-хиллз, поможешь?
– Хорошо! Пять баксов,
– Ты чокнулась! За это не берут денег!
– А я как раз беру, пупсик! Теперь десять! Я-то дома.
И поворачивается к незнакомцу спиной, демонстрируя обворожительное юное тело, слегка прикрытое спецодеждой: нечто голое и короткое.
– Садись! Ты выиграла.
В машине все сразу пошло не так: дешёвая путана с улицы демонстрирует знание, которым не владеет респектабельный мужчина за рулём дорогой машины.
Она за штурмана, по ходу учит: «фары включи, сейчас коробка передач останется на дороге, не нужно так дёргать, она же стандартная», рассказывает, спрашивает, наконец, садится за руль, и когда заходит разговор о цене ее услуг, на мгновение кладёт руку на… и сообщает клиенту: ну, нет, но есть потенциал!
Это определяющая фраза первого знакомства коснётся не только секса, как выяснится по ходу фильма – но и чувства, некого перерождения.

Как устроена голова у финансовых воротил, мне неизвестно. Но то, что Эдвард Льюис вычислил девушку с целью заключения с ней договора на шесть дней – «я не хочу заводить сейчас романы» – говорит о проницательности и профессиональной хватке.
Если бы она умела петь и знала классический репертуар, на второй день знакомства уже бы звучала ария: «Ah forse lui che l'anima solinga ne'tumulti» (Не ты ли мне в тиши ночной в сладких мечтах явился).
Вивьен – «Травиата» наоборот. Виолетта Валери была в высоком ранге дорогой куртизанки, а это нищая и дешёвая проститутка. Приблизительно одного возраста. И сходятся первые буквы имени – ВИ. Но у той все закончилось плохо, а у этой – хорошо.

Любовь возникает стремительно и непостижимо. Купидон со стрелами не смотрится на фоне джакузи и крышки рояля. Слишком он старомоден для подобных сюжетов.
За семь дней был сотворён мир. У героев всего шесть дней и ночей, кажется, что они состязаются с Богом в скорости. И вполне укладываются в этот срок.

Каждый день – разный, каждая ночь – необычна – и все эти часы странным маятником отстукивают только одно: «Но узнаю по всем приметам болезнь любви в душе моей».
Куртизанка – звучит красиво, гризетка – игриво, одалиска –живописно, гейша – загадочно. Не случайно эти обнажённые или в красных шароварах прелестницы населяют рисунки Энгра и Матисса.
В опере мы плачем, сочувствуя некой Мари Деплюсси (прототип Травиаты), которая почти одновременно спала с Дюма – сыном, написавшим о ней роман «Дама с камелиями", и Ференцем Листом, играющим перед гостями в её салоне.
Но когда слушаешь Марию Каллас, плачешь (о, слезы сострадания, сочувствия! Особенно, в последнем акте, когда вновь появляется Альфред – Пласидо Доминго). А когда смотришь фильм Франко Дзеффирелли, в голову опять не приходит ни одной мысли о нравственности и морали.

Мы Травиату не осуждаем, мы рыдаем над ее трагической судьбой, загубленной любовью, ранней смертью. Ария «Simpre libera» (Быть свободной, быть беспечной) – только восторг, наслаждение и крики браво!
Волшебная сила искусства.
Стонет и рыдает хор и оркестр американского театра «Метрополитен» под управлением великого Джеймса Ливана, как стонут все оркестры мира
Возвышенно!
Как красиво звучит – Мадам Баттерфляй, Норма, Кармен, Манон Леско – кто они, если не сопрано и контральто?
Это к вопросу о жанрах...
Шлюхи не бывают оперными героинями, их удел мюзиклы, кабаре, фильмы, это их территория: Голливудский бульвар… Мост Ватерлоо – и опять слезы, рыдания, грусть по несправедливой судьбе и настоящим мужчинам, незабываемый Роберт Тейлор готовый спасти Вивьен Ли, его единственную Майру.
Искусство романтизирует профессию падших.
Каким вдохновением они были для художников, известно: у мэтра английской живописи Уильяма Хогарта есть серия из шести картин «Карьера проститутки» (картины погибли при пожаре).
Тулуз-Лотрек, Дега, Мане находили прелесть в обитательницах притонов и борделей, утешение, озарение, огонь – сотни рисунков, набросков, эскизов, позы, изгибы, линии тела.
Гоген просто выстроил в Полинезии «Дом наслаждений» (Он называл эту хижину maison du jouir (дом оргазма), и мы любим таитянок с синими губами и обнажённой грудью. Нам все равно, сколько им лет и почему они все время лежат, а не работают, например.
Но почему литературные персонажи вызывают такое горе, киноперсонажи сочувствие, а живой человек на улице, женщина на высоких каблуках и короткой юбчонке – полное отторжение?
Что с ней случилось? Случилось же… никто о таком не мечтает и такое не планирует.
Но почему не жалко?
Презрение, сердечный лёд.
Все люди продажны, увы, только у всех разная цена и товар: ум, сердце, вера, красота, талант! И тело в данном контексте самое дешёвое, что может быть предложено, хотя некоторые стоят очень дорого.
Помните цену ночи с Клеопатрой?
Сколько давал Рогожин?
Но это не значит, что я хочу обидеть человечество.
На всех клеймо первородного греха разной степени тяжести.
Слава Богу, авторы фильма не задаются такими вопросами, они весело имитируют сказку, почувствовав ее звонкую обольстительную ноту.

Блестят драгоценности, сверкают шелка, лимузин с буквой В с крыльями (Вивьен) куда-то несётся по хорошим дорогам прекрасного города ангелов на берегу Тихого океана.
Конечно, режиссёр и сценарист подсмеиваются – у них нет иллюзий по поводу самой истории – миллионер подхватывает девицу лёгкого поведения, и все у них заканчивается поцелуем на лестнице. Вот что значит сила любви. Жалко, свадьбу не показывают.
Раскаявшаяся грешница и благородный миллионер, который в детстве любил кубики и боялся высоты, а теперь не боится. Звучит музыка Верди.
Ни на минуту никто не забывает, что «фабрика грёз» производит грёзы в чистом виде. Принцесса и рыцарь в блестящих латах на белом коне.
Happy end!!!! Мечтайте дальше, друзья мои! Помогает…