Михаил Рейман
В городе Леонида Мартынова жил и работал другой, достойно не оцененный нами при жизни поэт-Аркадий Кутилов… Его стихи неравноценны, но в них есть прорывы в гениальность.
Евгений Евтушенко
Теперь я уже не могу представить без стихов Кутилова новейшую отечественную поэзию.
Вадим Кожинов
По уровню Кутилов сопоставим с Николаем Рубцовым…
Виктор Астафьев
Моя звезда
Страна дураков
Мир тоскует в транзисторном лепете,
люди песни поют не свои...
А в Стране дураков стонут лебеди,
плачут камни и ржут соловьи.
Мир таскает одежды тяжёлые,
мир в капроне от зноя зачах...
А в Стране дураков ходят голые,
чтоб кинжалы не прятать в плащах.
Мир поклоны кладёт дяде Якову,
если голос у Яшки - гроза...
А в Стране дураков всякий всякому
правду-матушку режет в глаза.
Мир в угрозах и денежном шелесте
рвёт любовь у законной жены...
А в Стране дураков бабьи прелести
не дороже простой ветчины.
В вашем мире начальники старшие
даже в песнях почтения ждут...
А в Стране дураков даже маршалы
даже улицы даже метут.
В общем, так, - попрощайтесь с сестричкой,
отряхните коросту долгов,-
и с последней ночной электричкой
приезжайте в Страну дураков!
* * *
...Зачем изъясняться словами,
кричать и трясти головой?..
Деревья маячат ветвями,
что ветер идёт верховой.
...Зачем выдираться из кожи,
рвать счастье из призрачной мглы?..
Скала неподвижна, и всё же
её посещают орлы.
...Зачем за любовь нам бороться,
иллюзией тешась пустой?..
Звезда, отражаясь в колодце,
не станет домашней звездой.
* * *
А в детстве всё до мелочей
полно значения и смысла:
и белый свет, и тьма ночей,
крыло, весло и коромысло…
И чешуя пятнистых щук,
цыплёнок, коршуном убитый,
и крик совы, и майский жук,
и луг, литовкою побритый.
Как в кровь – молекула вина,
как в чуткий мозг – стихотворенье,
как в ночь июльскую – луна, –
в сознанье входит точка зренья.
Варвар
Идёт полями и лесами,
идёт ромашковым ковром –
мужик с невинными глазами,
с фамильным тонким топором.
Душа в лирической истоме,
в мазутной неге сапоги…
Под ним земля тихонько стонет,
пред ним дрожат березняки.
Он понимает птичьи вопли,
он любит беличью возню...
Он колья, жерди и оглобли
считает прямо на корню.
Легко живёт топорным счастьем,
листает весело рубли.
Трудолюбив, хороший мастер, –
и тем опасней для земли!
Если
Если бабы недружно запели,
значит, труп повезут со двора...
Если морда опухла с похмелья,
значит, весело было вчера.
Если мысль выше крыш не взлетает,
значит, кончился в сердце огонь...
Если снег на ладони не тает,
значит, мёртвая это ладонь.
Если умер, но ходишь, как прежде,
если сдался, врагов возлюбя, –
значит, слава Последней Надежде,
что воскреснуть заставит тебя!
* * *
Жизнь моя, поэзия, подруга...
Я в стихах тонул, горел и мёрз...
Очи мне не выклевала вьюга,
хоть прошёл под вьюгой много вёрст.
Скажут: поза? Да, возможно, поза...
Жизнь – она из поз и прочих крох.
Пусть сгниёт раздавленная роза,
а в гнилье взойдёт чертополох!
Я не жду бессмертья ни минутки,
мне дороже – пальцы на струне,
чтоб рядком сидели проститутки,
весело болтая обо мне.
Любовь
Я влюблён...
Отвлекаться нельзя...
Ты да я, да транзистор на кресле...
Потихоньку
исчезли друзья,
и враги потихоньку исчезли.
Мы одни.
Заметает наш след
голубая любовная вьюга...
Как вчера
мы любили весь свет,
так сегодня мы любим друг друга.
* * *
Меня убили. Мозг втоптали в грязь.
И вот я стал обыкновенный «жмурик».
Моя душа, паскудно матерясь,
Сидит на мне. Сидит и, падла, курит.
Они бескрылы
Боготворю их, солнечных и милых,
люблю сиянье знойное зрачков...
Они бескрылы, но имеют силы
нас окрылять, бескрылых мужиков!
Границы платьев берегут их прочно…
Я, нарушитель ситцевых границ, –
они бескрылы – видел это точно!
А, впрочем, кто их знает, этих птиц…
* * *
Петух красиво лёг на плаху,
допев своё «кукареку»,
и каплю крови на рубаху
брезгливо бросил мужику!
Плен
Край подушки слезами захлюстан,
в злобе тягостной щерится рот,
на душе по-осеннему пусто,
только ветер танцует фокстрот...
Но! – слезятся барачные стены!
Но! – сугробы страдают от ран!
Ручейки, словно вскрытые вены
голубых чистокровных дворян.
Но! – свистит на свободе пичужка!
Но! – сосульки звенят допоздна!
У конвойного –
морда в веснушках...
Значит, там, на свободе, – весна!
Подранок
После выстрела смог он собой овладеть,
он посмел улететь, очумев от испуга.
Между крыльев – дробинка, но сумел улететь...
Только ровно на жизнь приотстала подруга.
Распустились цветком два разбитых крыла,
поднялась голова в драматическом жесте...
Тонкой лапкой гребла, суетливо плыла,
всё куда-то плыла, оставаясь на месте.
Окровавленный пух понесло к камышу,
и молчат небеса, перелески и воды...
(Ты ответь мне, Ирина, я тебе же пишу, –
что случилось потом, после этой охоты?
Был ли выстрел ещё, иль, жалея заряд,
ощипали тебя, несмотря, что живая...
И весёлый охотник – голубой бюрократ,
нежно кушал крыло, коньячком запивая...
Может, выжила ты, всем дробинкам назло,
только жизнь приняла, как стандартную милость…
И свистит по квартире расписное крыло,
забывая на миг, что летать разучилось.
Телевизор, базар, танцплощадка, завод,
петухи-женихи, разодетые жутко...)
А в заливе души всё куда-то плывёт,
всё куда-то плывёт недобитая утка...
Развод
Уходит любовь. Холодеет в душе.
Тускнеют слова и предметы.
На милом лице проступает уже
Посмертная маска Джульетты.
Рассудок смиряет кипенье крови...
Твой взгляд – голубее кинжала...
И, может, не палец, а горло любви
Кольцо обручальное сжало.
Состарил сентябрь и фигурку твою,
Твои очертанья грубеют...
Похоже, что я на расстреле стою,
И НАШИ УЖЕ НЕ УСПЕЮТ.
Родина
Себя я люблю,
но не скоро,
а прежде –
Россию любя,
в России – Сибирь,
в ней – свой город,
в нём – сына,
а в сыне – себя.
Счастье
Всё в порядке! Рассыпались прядки...
Темнота нас с тобою хранит.
Пусть луна наиграется в прятки...
Наигралась. Взошла – и звенит!
Поцелуи, ночные загадки...
И дымится, дымится вода...
Всё в порядке, в таком уж порядке,
что секунда – и грянет беда.
Чёрный лось
Вновь я там, где простился с детством.
В милом детстве теперь я гость...
Синий воздух ломая с треском,
выйди из лесу, чёрный лось!..
Напугай меня белым рогом,
бей копытом в трухлявый пень,
закружи по лесным дорогам,
но верни мне из детства день.
Пусть откроет густой малинник
сотни алых пахучих тайн...
Золотистых озёрных лилий
звон волшебный услышать дай...
На заре прибредём к посёлку,
я тихонечко в дом войду...
Подожди за кустом, я только
спичек розовых украду.
В ночь – костёр! Да такой, чтоб сразу
небо пламенем занялось!..
Лось, не щупай сквозь листья глазом,
выйди из лесу, чёрный лось...
* * *
Эй, поэты, не скрипите перьями!
Топайте за мной по росе!
Умирает старое дерево –
дань позавчерашней грозе...
Умирает дерево... Зарево
ослепило весь окоём...
Дятлы в барабаны ударили,
взмыли журавли над жнивьём...
Проплывают уточки парами
в сумрачных кругах камыша...
Умирает дерево старое,
трудно,
через листья
дыша...
* * *
Я ростом был в полчеловека...
Стоял во тьме, осилив страх...
Два бородатых печенега
ругались ласково в кустах.
В ночи таинственно дрожало
две бороды и два огня...
...Она лежала,
тихо ржала,
она рожала
мне коня.
* * *
Моя звезда работает исправно,
моя родная личная звезда...
Она зажглась сравнительно недавно,
зажглась недавно... Думал – навсегда...
Но остывает в сумраке холодном,
и вдруг погаснет в нынешнем году...
Пустыня – львам, лес – птицам беззаботным,
а мне – зажгите новую звезду!
* * *
Два ствола, как крылья за спиной,
задевают сосенки да елки…
Освистали рябчики весной
громовой дебют моей двустволки.
Терпкий вкус черемух и брусник
запиваю спиртом или чагой.
Нагадал мне старенький лесник
вечно быть охотником-бродягой.
Вечно караулить водопой
звезд и фантастических видений,
горевать над дивною судьбой
одиноких женщин и растений.
* * *
Ты умрёшь через час, ни минуточкой позже!
Авторучка рывками проползёт по листу...
Свой последний часок ты продай подороже,
и секреты любви не тащи в темноту.
Обречённо метнись к сундукам и котомкам,
что на чёрный денёк припасла голова.
Ты умрёшь через час, так оставь же потомкам
все слова-самоцветы, изумруды-слова...
Чтоб лучилась лучинка, чтоб кричала кричалка,
чтоб гудела в стихах первозданная медь!..
Если жалко словцо и метафору жалко,
Если умер, но ходишь, как прежде,
Если сдался, врагов возлюбя, –
Значит, слова Последней Надежде,
Что воскреснуть заставит тебя!
Рисунки Аркадия Кутилова
