Словарные игры
и не только
Отрывок
из книги Лилии Гущиной
"Ики, пики,
грамматики"
Погреб – оборудованный для хранения продуктов подвал в доме. Утраченное значение:
*Тюрьма
*Могила
*Весельное судно
Ответ: тюрьма.
Подробности для любознательных:
Лишения свободы, как наказания, у наших предков не существовало. Охранять, кормить-поить узников – обременительные, никому не нужные траты и хлопоты. Со злодеями и обидчиками разбирались оперативно, без суда и следствия, и чаще всего сами пострадавшие или их родственники. А чего пустяками беспокоить князей? У них своих забот хватало: отражать и совершать набеги, играть друг с дружкой в «царь горы».
Поймал человек в своем доме или кармане вора, прибил на месте и молодец. Лишился из-за кого-то руки, ноги, глаза – виновнику организовывали родня или товарищи то же увечье и отпустили с миром.
А если дело спорное, правоту решал поединок. Кто в нем победил, тот тяжбу и выиграл. Дрались с обидчиками даже женщины, когда за них некому было заступиться или они сами умели и любили помахать кулаками или мечом. Правда, в таком случае мужчина бился, стоя по пояс в яме, вырытой по его размерам.
В общем, строительством тюрем до Ивана Грозного на Руси не заморачивались. В случае нужды выкапывали в земле дыру, глубиной в хороший колодец. В нем и «погребали». Но не преступников, а, как правило, слишком амбициозных или строптивых племянников, братьев и прочую неугодную князю родню, на прямое убийство которой он почему-то не решался.
Яму покрывали накатом с люком, который был «заключен», то есть заперт ключом ( «заключенный» - тот, кто «за ключом»), а для верности еще и заваливали землей. Узник чаще всего погибал от удушья и холода. Но не скудна была богатырями земля русская! Например, Судислав, младший брат Ярослава Мудрого, просидел в погребе четверть века, а освобожденный племянниками, выбрался на свет божий цел, невредим телом и даже рассудком.
Попутная история:
Летом 1826 года в Петропавловской крепости, нафаршированной декабристами, кончились замки для кандалов. А камеры казематов всё продолжали и продолжали наполняться бунтовщиками. В ближайшее воскресенье одного из надзирателей отправили на мелочный рынок, и он сгрёб нужный товар у первого попавшегося лотошника.
Замки оказались от модных в ту пору девичьих сундучков и на латунных вставках каждого было выгравировано «люби меня как я тебя», «кого люблю, тому дарю» и прочие чувствительные слоганы, дополненные голубками и сердечками. Их на цепи и повесили. А куда деваться? Через несколько дней арестантов отправляли по этапу в Сибирь.
По воспоминаниями Д. Завалишина, узники к происшествию и отнеслись, как к очередной ухмылке судьбы, символическому привету от Николая Второго. Но на сей раз это было скорее утешительное обещание: выполняя клятву « и в радости и в горе», вслед за кандальными мужьями в Сибирь отправились жёны, и любящие и не очень.
Но на этом приключение гламурных оков не закончились. Когда их, наконец, сняли, многие декабристы, не желая расставаться «со звучными свидетельствами нашей любви к Отечеству», наделали из них кольца и ожерелья, которые подарили своим верным возлюбленным, сестрам, кузинам, матушкам. Каторжная бижутерия была тут же замечена столичными модницами, и они всеми правдами и не правдами старались добыть «сибирский сувенир». А добыв, оправляли в золото, и носили с особым трепетом, как некие сакральные знаки. Поинтересничав на балу или в светском салоне, прятали «ювелирку» на ночь свои заветные сундучки, запертые замочками с голубками…
