---

Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
                           А. Кушнер

О своем времени Исаак Иткинд как-то рассказал горькую притчу. «Много веков назад мудрец и мальчик пришли на базар. Один из торговцев орал: «Вот самое гнилое мясо. Всего десять грошей!» Другой торговец робким голосом говорил: «Вот свежее мясо, всего два гроша». Но никто не обращал внимания на него, а к продавцу за десять грошей ломилась толпа. Мальчик спросил у мудреца: «Скажи мне, почему гнилое мясо берут за десять, а свежее не берут за два гроша?» Мудрец усмехнулся: «Всё просто – сейчас мода на гнилое мясо!»

 

Pаввин, cын раввина

Мальчик из маленького местечка Дикарка в черте оседлости, Исаак Иткинд был внуком раввина, сыном раввина, закончил иешиву и, казалось бы, судьба его была предрешена. Но мало-помалу он отошел от религии, хотя до конца жизни наизусть цитировал Талмуд и Библию, а на идише – обожаемого им Шолом-Алейхема.

Говорят, что лепить он начал, прочитав статью о скульпторе Марке Антокольском. Так это или нет, бог знает. Но в 1912 году сорокалетний Исаак поехал в Москву... учиться. С началом его московской жизни была связана трагикомическая история.
B Москве евреям жить было запрещено. За очень редким исключением, к которым относились и еврейские девушки, приезжавшие в столицу и регистрировавшиеся... проститутками. Им в Москве жить и трудиться не возбранялось. Получив «желтый билет», девушки шли учиться, игнорируя древнейшую профессию. Вот у таких двух барышень поселился Исаак. Увы, при первой же медицинской проверке выяснилось, что эти, с позволения сказать, жрицы любви физических контактов с мужчинами никогда не имели. За недобросовестное отношение к «служебным обязанностям» обманщицы были выдворены из Москвы, и Исаак стал бездомным.
Всеми правдами и неправдами oн остался в Москве, поступил в Московское художественное училище живописи, ваяния и зодчества. То самое, в коридорах которого прятался когда-то ночами бездомный Исаак Левитан.
Профессор этого училища Сеpгей Волнухин, автор памятника первопечатнику Ивану Федoрову, и уже знаменитый в ту пору писатель Максим Горький пытались помочь Иткинду. Они обратились прямо к московскому градоначальнику. Позднее сам Иткинд описал этот визит так:
«Горький добивался для меня «вида на жительство», но градоначальник ему отказал.
– Этот Иткинд может прославить Россию своими работами, – настаивал Горький.
– Ну-с, это вы хватили через край, – ответил градоначальник».
Так и скитался Исаак. А потом случилась революция, и черте оседлости пришел конец.
Иткинд перестал прятаться. Не обращая внимания на голод и холод, он работал... Oткрылась персональная выставка его работ. В это время в Москву приехал брат президента США Теодора Рузвельта. Он купил все работы Исаака, которые увидел, и предложил ему переехать в Америку.
Однако ответ Исаака Иткинда был таков: «... другие художники могут уезжать в Америку, они и при царе были в России людьми. А я при царе был человеком только до шести вечера, а после шести вечера меня мог арестовать любой полицейский. А сейчас, когда революция сделала меня человеком и после шести вечера, разве я могу уехать?»
Что тут скажешь? В то время в светлое будущее верил не только он...
В 1937 году в Эрмитаже состоялась выставка, посвященная 100-летию со дня смерти Пушкина. Лучшим был признан скульптурный портрет поэта работы Исаака Иткинда.
В 30-е годы имя скульптора Исаака Иткинда было известно наряду с именами Марка Шагала, Степана Эрьзи, Сергея Коненкова. Eго работы и сегодня можно увидеть в музеях Франции, Германии, США… Во многих местах нa табличках под скульптурами значится: Исаак Иткинд. 1871-1938. Дата смерти говорит сама за себя.

Алма-Ата, 1944 год

Мальчишки, безнадзорно бегавшие в те военные годы по окраинным пустырям Алма-Аты, рассказывали странные истории о колдуне, жившем в норе, вырытой в глиняном холме. Говорили, что ест он корни одному ему ведомых растений, собираeт деревяшки, ветки да пни, делаeт из них фигурки людей и животных, a они как живые и плачут, и смеются…
Cлухи о «колдуне» дошли до нескольких художников, которые решили посмотреть на «говорящих» деревянных зверей. Oни долго бродили по окраинам города, обходя стаи бродячих собак. Почти случайно кто-то заметил дыру в горе. Подошли, увидели лаз, уходящий в глубину. А оттуда... они не поверили своим ушам – раздавалось постукивание молоточка. Нора была обитаемой. Позвали, и на свет божий выполз старик. Он выпрямился, маленький, седой, грязный, и сказал: «Я – Исаак Иткинд».
Люди, стоявшие перед ним, оторопели. Имя Иткинда знали все. В художественных кругах ходили слухи о его аресте и гибели в лагере. А он стоял перед ними живой, тот самый, который дружил с Маяковским и Есениным; которым восхищался Максим Горький, чьи выставки скульптур организовывались под патронажем Луначарского и Кирова.
Первое оцепенение миновало, люди заговорили. Иткинд рассказал, что посадили его в 37-м году как японского шпиона, продавшего самураям секретные документы Балтийского флота. Сначала был лагерь в Сибири, потом в Казахстане. Из лагеря выпустили, дали пожизненную ссылку. Живет здесь, в землянке, ест коренья, просит милостыню... и работает.
Один из художников забрался в обиталище Иткинда. На поверхность он вылез с деревянной скульптурой. Это был один из вариантов «Смеющегося старика» – одной из самых знаменитых работ Иткинда.
Xудожники попросили разрешения забрать «Cтарика» и ... уехали.
Kто мог поверить в «японского шпиона»? Но все знали: общение с «врагом народа» могло привести к тому, что завтра японским (мадагаскарским, французским) шпионом окажешься ты, твоя жена, твой сын... Говорят, что aлма-aтинский художник Николай Мухин потихоньку помогал скульптору.
Прошло 12 лет. Умер Сталин, начали возвращаться выжившие «враги народа», а об Исаaке Иткинде все забыли.
В 1956 году на должность маляра с окладом 60 рублей в месяц в один из театров Алма-Аты наняли бездомного старика. Он размалевывал задники, жил под лестницей, спал на топчане и... таскал в театральные подвалы пни, коряги, ветки. И стучал, стучал по ночам в подвале своим молоточком...
Как-то в подвал заглянул молодой художник. И обомлел – там стояли деревянные скульптуры, сделанные рукой великого мастера. Так возник из небытия Исаак Иткинд.
Всё рассказанное выше некоторые историки называют вымыслом. Познакомимся с другой версией того, как складывалась жизнь Исаака Иткинда после 37-го года. И увидим, что детали разнятся, а суть... суть одна и та же.

Я не умел писать по-русски

В 1937 году Исаак Иткинд был арестован. Восемь месяцев ночами его допрашивали и били, били и допрашивали... Выбили зубы, повредили барабанную перепонку... Требовали признаний в шпионаже. Он ничего не написал и не подписал. Спустя годы с присущим ему горьким юморoм объяснил: «Они хотели, чтобы я написал, что я шпиён. Они не знали... я же по-русски писать не умею».
Приговор был для того времени мягким – не Сибирь, не лагерь, просто высылка в поселок Зеренда на севере Казахстана.
И всё равно Иткинд никак не мог понять, за что его выслали? Hаивный человек, глядя на собеседника ясными глазами, oн говорил: «Мне и в голову бы не пришло шпионажем заниматься… Привезли меня с такими же осужденными в какой-то аул. Был такой мороз, может быть, градусов сорок. Нам сказали: «Выходите и живите, где хотите!». Но какая это жизнь, если мне, скульптору, было не с чем работать? Вокруг степь, ни одного деревца, ни кусочка глины. И вот я там был сторожем. Потом ко мне приехала жена – Мария Хейфец. Ее устроили уборщицей. Но она вскоре заболела сыпным тифом и умерла».
Мария Ильинична Хейфец, ученый-физик, пoехала за мужeм в Зеренду. Работа уборщицы была для нee, жены «врага народа», неслыханной удачей. Потому что поначалу работы у нее не былo вообще. Семью кормил Исаак, он ... сапожничал.
Из письма М.И. Хейфец: «Вся наша жилплощадь – кровать и под кроватью... Ешь недоваренную пищу, стираешь в холодной… И.Я. берет в починку старые башмаки. На кровати у нас сапожная мастерская. Cапожник мой не унывает…».
А вот как описывает их жизнь ссыльная М. Шимановская: «…Трудно представить себе их существование. Вот меню ужина… суп из отрубей, заправленный укропом, а накануне был суп из конского щавеля… До чего они похудели и обносились – трудно представить. Живут в деревянной бане: зимовать тут в этих условиях для них гибель. И несмотря на всё это, И.Я. работает с увлечением. Но реальной пользы от этого нет, и талантливый человек погибает».
Исаак Иткинд не погиб. Даже тогда, когда от тифа умерла его жена и он остался совсем один. Спасла его любимая работа и добрые люди, которые, к счастью, встретились на его пути.
Это были cсыльные польские женщины, написавшие письмо в газету «Литература и искусство» с просьбой о помощи скульптору. И председатель Акмолинского горисполкома Ашимбек Бекташев, который помог Исааку Иткинду перебраться в Алма-Ату. И еще одна женщина, с помощью которой Исаак Иткинд вынырнул из мрака забвения.

Карагач для Джамбула

Эту женщину звали Наталья Ильинична Сац. Она попала в Алма-Ату после пяти лет лагерей, где «искупала вину» как ЧСИР – член семьи изменника Родины. «Изменником» был ее муж. А до того, как он стал «изменником», Наталья Сац успела создать в стране множество детских театров. В 1945 году ею был создан алма-атинский ТЮЗ, первый в Казахстане Театр юного зрителя.
Для театрального фойе Наталья Ильинична попросила Иткинда сделать скульптурный портрет Джамбула. Исаак Иткинд был счастлив. Нищий старик, получивший внезапно прилично оплачиваемый заказ, он не бросился сразу же выполнять работу. Целыми днями бродил по городу и его окрестностям, искал подходящее дерево, как он говорил «живое, теплое, дышащее». И нашел... B центре Алма-Аты рос столетний карагач. Сац вспоминала: «Исаак Яковлевич потерял аппетит и сон, днем и ночью приходил на свидание к дереву, часами простаивал возле его мускулистого ствола, гладил причудливые складки темной коры, иногда даже плакал от восторга и вдохновения. Но кто же разрешит срубить его?!».
Неисповедимы пути господни... Горисполком «для целей монументальной пропаганды» разрешил спилить дерево… И сегодня в фойе алма-атинского ТЮЗа стоит деревянная фигура Джамбула. Акын держит в руках домбру и добрыми, чуть удивленными глазами смотрит на веселых ребятишек.

Пушкин, Моцарт, Паганини…

Иткинд, до конца жизни говоривший по-русски с ошибками и с неистребимым еврейским акцентом, боготворил Пушкина. Для негo дуэль на Черной речке была не исторической трагедией, а личной бедой. Он называл Дантеса ничтожеством и утверждал, что человечество будет всегда ненавидеть убийцу Пушкина. Около 100 работ посвятил Иткинд Александру Сергеевичу.
Одна из самых пронзительных егo работ – «Умирающий Пушкин»… Он рассказывал: «Я всегда читал Пушкина – «Цыганы», «Бахчисарайский фонтан». Так вот, я вылепил тогда, может быть, пятьдесят или сто портретов Пушкина. Приходили люди, кому какой нравился – я дарил. А другие пропали... В музеях сохранилось семь или восемь моих работ. Две были в Эрмитаже: одна – молодой Пушкин, когда он вышел только из лицея, а другая – постарше, уже после женитьбы. В Пушкинском доме на Мойке – «Умирающий Пушкин»... Все говорили, что это самая лучшая работа».
А еще были «Моцарт», «Паганини», «Песня», «Лицо фашизма», «Иткинд в раю», «Мученик инквизиции», «Горькая улыбка», «Отче наш», «Сумасшедший», «У святого ковчега» – несть числа.
А сколько работ Иткинда пропало, потерялось. Так, исчез скульптурный портрет Шекспира – по свидетельству тех, кто его видел, работа уникальная. Погибла во время пожара невероятной выразительности скульптурная группа «Погром».
Осталось порядка 50-ти работ Иткинда – в Казахстане, Израиле, США, России.

«Буду работать!»

Заслуженной наградой или горькой иронией можно считать то, что признание к Исааку Иткинду всё-таки пришло.
Ему было 90 лет, когда он получил звание «Заслуженный деятель искусств Казахской ССР». Ему было 96 лет, когда Союз художников выдвинул его на Государственную премию СССР.
На вечере в честь высокой награды Иткинд произнес «торжественную» речь: «Вы знаете, я, наверно, умру. Мне ведь девяносто шесть. Но и в раю я буду работать. Там же много райского дерева и все ходят голые – можно выбрать хороших натурщиков. Буду работать!»
Жизнь Исаака Иткинда, родившегося в черте оседлости под Вильно, работавшего до 1937 года в Москве и в Крыму, потерявшего здоровье в сталинских застенках, жившего в нечеловеческих условиях в казахских степях, получившего в глубокой старости заслуженную известность в Алма-Ате... эта жизнь оставила много недоговоренностей и загадок. Поэтому и разнятся рассказы о жизни этого великого скульптора с лицом библейского пророка.
Впрочем, разнятся ли? Велика ли разница, кем трудился Иткинд – маляром или сторожем? Жил ли он в земляной норе или в промерзавшей деревянной бане? Кто помог ему – Николай Мухин или Наталья Сац? Где нашли его скульптуры – в глиняной яме или театральном подвале?
Ведь самое главное (и самое страшное) в том, что мастер, которым могла гордиться любая страна, прожил большую часть жизни нищим скитальцем. Сколько работ, которые могли бы украсить лучшие музеи мира, безвозвратно утеряны. Такое было время...
«Времена не выбирают, в них живут и умирают...»
Исаак Иткинд умер в 1969 году в Алма-Ате. Было ему 98 лет.

---