Ансамбль Musik Fabrik в программе Размышления о радикально ином © Fabian Schellhorn/ Berliner Festspiele
«Послушайте! Ведь, если звезды зажигают –...» А если не звезды, а просто спички, и не только зажигают, но и вспоминают при этом давно забытое имя, как это случилось в контексте нынешнего ежегодного берлинского фестиваля MaerzMusik – наверное, перефразируем поэта, это важно.
Но сначала о контексте.
С лёгкой руки основателя и первого многолетнего руководителя MaerzMusik Матиаса Остервольда это название уточнялось подзаголовком: «Фестиваль актуальной музыки». И хотя этот подзаголовок официально больше не фигурирует, его суть остаётся: как можно шире охватить то, что звучит сегодня, независимо от времени и места возникновения. Наконец, освободившись от ковидных тисков, MaerzMusik смогла снова развернуться в полном масштабе, задействовать 150 национальных и международных артистов и ансамблей из Бельгии, Великобритании, Норвегии, Польши и Германии, привлечь многочисленную, преимущественно молодую, что особенно приятно, публику. Программу фестиваля разрабатывали новый художественный руководитель Камила Метвали совместно с приглашённым куратором, известным берлинским композитором и дирижёром Энно Поппе. Раскинувшись по разным площадкам немецкой столицы – от Haus der Berliner Festspiele, Kammermusik Saal der Phiharmonie, Villa и Kirche Elisabeth до Radialsystem и Silent Green Kulturquartiers вкупе с SAVVY Contemporary, (англ.: «мысли, смекай современно» – клубно-концертно-выставочного комплекса на территории бывшего крематория Веддинг) – был представлен широкий спектр современной музыки, а также, по немецкой терминологии, т.н. Klangkunst (звукового искусства). И, как правило, ныне это междисциплинарные проекты, вооружённые самой различной «конкретикой» и медиальной техникой.
Люсия Длугошевски во время исполнения "Географии полудня" С любезного разрешения Танц-Фонда Эрика Хокинса
Тон задал бельгийский композитор Михаэль Бейлс с Надар-Ансамблем. Открывшее фестиваль «Hide to Show» («Спрятать, чтобы показать») поразило и по-настоящему развеселило стремительной по темпу «путаницей» между live и digital и соответственно между живой и электронной музыкой. Напротив затянутым и несколько однообразным показалось, хотя и мастерски выполненное - существенным элементом здесь явилась хореография, в которую наряду с танцорами, вовлекались и инструменталисты – вокально-инструментальное шоу «On Being Human as Praxis» («Быть просто человеком») британской афрокарибской певицы и композитора, она же в качестве солистки, – Элейн Митченер.
Почти «по-домашнему» был реализован замысел живущего в Берлине русского композитора Сергея Невского под названием Ensembletrilogie III Erinnerung («Ансамблевая трилогия III. Воспоминание»). Музицирование Ensemble Mosaik сопровождало трогательное любительское видео с берлинскими сценами anno, 1997 – года основания ансамбля, с которым композитор до сих пор творчески связан. По словам автора, его опус еще и «отражение того, что ему дал Берлин. Посвящение городу». Интимному характеру этого сочинения резко контрастировала нарочито грубоватая экспрессия исполненного в этот же вечер, предельно политизированного сольного шоу известной британской композитора, перформера и певицы Лауры Боулер «FFF» («Fight, Flight, Freeze» «Борьба, Полет, Скованность»).
Ярко запечатлелся сопровождаемый обворожительно ироничными «карандашными» видео-набросками перформанс с аналогичным заголовком «Plans for Future Operas» («Наброски для будущей оперы») в исполнении несравненной также британской вокалистки Жюльет Фрейзер в паре с ее неизменным партнером, клавишным виртуозом Марком Кноопом. Очень свежо, воспринимались и остроумные звуковые скульптуры в концерте польского ансамбля Spotdzielnia Muzyczna («Музыкального коллектива»).
Не была забыта и собственно инструментальная музыка, но и она силами весьма необычных составов, как норвежский ансамбль «asamisimas» (клавишные, кларнет и виолончель), давно и плодотворно сотрудничающий с немецким композитором Матиасом Шпалингером. Его растянувшийся на многие годы и впервые собранный именно для фестивального концерта work in progress, так и назывался: «asamisimasa-zyklus». Столь же неординарен и лондонский Riot Ensemble, (духовые с контрабасом и ударными), возглавляемый, по отзыву одного из критиков «уникальным, изобретательным, смелым и захватывающим» тромбонистом и композитором Алексом Пакстоном. Ослепивший, как красочным костюмом, так и виртуозным исполнением собственной концертной пьесы «Blue-Chew Cheerio Earpiece» («Голубой наушник») в сопровождении ансамбля Пакстон с лихвой подтвердил эту характеристику.
Живым интересом пользовались чисто электронные программы: от ностальгических синтезаторных «Nachtstücken» («Ночные пьесы»), в том числе с хитом 70-х – песней из альбома «Falter-Lamento» («Причитания Бабочки») старейшего немецкого электронщика Асмуса Титченса, до несколько агрессивного женского дуэта диджеев с препарированными пластинками в программе, буквально так и озаглавленной: «Vinyl -terror&-horror».
Напротив предельно тихими были коллективные медитации Grenzraum Hören («На грани слышимого и неслышимого») в реализованных на протяжении всего фестиваля проектах «Breaking out of Silence» («Вырваться из молчания»), а также «Voice, books and Fire». («Голос, книги и огонь»). В частности, один из конципированных берлинским композитором Якобом Ульманом перформансов являлся беззвучным – микрофон улавливал лишь дыхание исполнительниц – чтением «про себя» списков узников ГУЛАГа. И это – в дни очередной атаки на «Мемориал» в Москве!
Конечно, упомянута лишь толика фестивальной программы, включавшей кроме концертов традиционный проект Schule machen: QuerKlang (букв.: Школы обмениваются звуками) под руководством педагогов и непосредственных участников фестиваля. А еще – выставки, также в сопровождении перформансов, плюс сооружённая в фойе Дома Берлинских фестивалей Library of Maerz Musik с партитурами, книгами и аудиозаписями. Конечно же не на «устаревших» CD, а на «помолодевших» пластинках, которые можно было послушать, соответственно, не на старых а вполне современных проигрывателях с наушниками. Прекрасное место и для постоянно проходивщих дискуссий и встреч публики с авторами и исполнителями.
Но обратимся вновь к началу наших заметок. Речь о малоизвестной (лично я услышала это имя впервые) и фактически заново открываемой сегодня американской женщине композиторе, пианистке, изобретательнице инструментов, писательнице и хореографе Люсии Длугошевски (1925-2000).
Родившаяся в Детройте, в семье польских эмигрантов, Длугошевски уже в раннем возрасте обнаружила музыкальные способности, а с 1948 года продолжила своё образование в Нью-Йорке, в том числе под руководством корифеев музыкального авангарда ХХ века Джона Кейджа и Эдгара Вареза. Первыми площадками для собственного творчества Длугошевски стали студии друзей-художников и музыкантов или небольшие джазовые клубы, такие как знаменитый в своё время нью-йоркский Five Spot. Наряду с традиционным репертуаром это были с самого начала экспериментальные перформансы с т.н. препарированным роялем (изобретение Дж. Кеджа) или с повседневными предметами, будь то стекло, бумага, фарфор, кипящие и свистящие чайники, печатные машинки или... спички. К этому прибавилось изобретение новых инструментов из разряда ударных, а также сочинение музыки для танцевальных композиций известного американского хореографа Грэма Эриха Хокинса, а после его смерти и своих собственных. И всегда, что бы не делала Длугошевски, во главе угла стоял звук во всех его возможных проявлениях. По ее словам, она «хотела помочь уху услышать звук ради него самого».
Агнес Тонутти в программе Размышления о радикально ином © Fabian Schellhorn/ Berliner Festspiele
В концерте под эгидой «Размышления о радикально ином» с участием итальянской пианистки Агнес Тонитти и кёльнского ансамбля Musikfabrik прозвучало три очень разных опуса. Первый, для упомянутого препарированного рояля, датируемый 1997 годом продемонстрировал не остывший и в преклонном возрасте экспериментарский азарт композитора. Для исполнения этого произведения с весьма экзотическим названием «Exacerbated Subtlety Concert. Why Does a Woman Love a Man» («Утончённый Концерт. Почему женщина любит мужчину?») пианистка играла, в основном, внутри инструмента, снабжённого самыми разными приспособлениями и предметами. Но особенно интересны были более ранние сочинения. Это представивший весьма широкие возможности традиционного тембра «Space ist a Diamond» («Космос – это алмаз») для трубы соло (1970). Меняя сурдины музыкант играл не только на, но и с инструментом, со всем его корпусом, в самом деле вовлекая в мир неизведанных звуковых «планет». И это за много лет до нынешних «новейших» звуковых изобретений. Но настоящим гвоздём программы была композиция «Tender Theatre Flight Nageire» («Нежность Театр Полет Нагейрe»,1971, обр. 1978) для квартета духовых и ударных, в большом числе изобретённых самой Длугошевски (всего за ней числится более 100 инструментов!). По сохранившимся эскизам некоторые из них, специально по заказу фестиваля, соорудил инструментальный мастер Томас Майкснер. Завораживало уже само зрелище этих неисчислимых источников для перестуков, перезвонов, шелеста, журчания..., смешанных с не менее причудливой палитрой духовых. Настоящее пиршество звуков, при этом не громогласное, а таинственно элегантное (воистину в духе Нагейре, разновидности японского искусства икебаны), в заключение которого один из музыкантов вышел на авансцену и... внезапно зажёг и задул спичку.
Удивительное совпадение с написанной в то же время «Драмой» для скрипки, виолончели и фортепиано (1970-1971) украинского композитора Валентина Сильвестрова. Так он озаглавил свой сверхцикл из трех «актов»: сонаты для скрипки и фортепиано, сонаты для виолончели и фортепиано и фортепианное трио. Оба композитора, конечно, ничего не знали друг о друге, идеи носились в воздухе! Но первый «акт» «Драмы» – кстати также с препарированным роялем и элементами инструментального театра, необычными игровыми приёмами и сценическими движениями музыкантов – увенчан таким же последним «аккордом» – сизым дымком от ... зажжённой и задутой спички.
И еще одно совпадение, скорее всего случайное для Сильвестрова, но вряд ли случайное для Длугошевски: а именно с творчеством, на этот раз весьма известной американской художницы, перформера и поэтессы Йоко Оно (*1933). В молодости связанная с американским музыкальным авангардом - через своего первого супруга, японского композитора Тоси Ишиянаги (1933-2022), также ученика и страстного апологета Кейджа - Йоко назвала свою первую звуковую картину «Lighting piece» («Светящаяся пьеса») – «Зажги спичку и жди, пока она погаснет» (1955), что послужило началом серии «Грейпфрут. Инструкции и рисунки» к ее же перформансам и фильмам. И эту «спичечную» цепочку, наверное, можно продолжить, как во временном, так и пространственном направлении.
И в заключение еще раз о Люсии Длугошевски. Прозвучавшие сочинения отметили пусть немногие, но весьма показательные штрихи к портрету композитора, вызвали аппетит к дальнейшему знакомству, которое обещает состояться в следующем выпуске MaerzMusik, 2024. Длугошевски будет посвящена специальная программа из концертов, выставок, фильмов, научных семинаров и дискуссий. Пожелаем успехов устроителям, а публике счастливого просмотра и прослушивания!
©Татьяна Фрумкис, Берлин.
