---

Вслед прошедшему в Берлине ежегодному фестивалю Musikfest Berlin 2025, в течение трёх недель, представившему 122 произведения 70 композиторов в рамках 33 концертов, в которых выступили 27 инструментальных и вокальных ансамблей, а также 45 солистов международной и берлинской музыкальной сцены.

Нынешний фестиваль, как никогда, изобиловал знаменательными датами. Начать  с того, что  вот уже двадцать лет им бессменно руководит Винрих Хопп (Winrich Hopp). Музыковед, менеджер, пылкий и целеустремлённый визионер в одном лице,  неизменно воплощающий в жизнь самые дерзкие проекты. Так и в этом году не давала сбоя блестящая организация, как на "входе" – буклеты, вступительные лекции, разного рода информативный материал – так и на "выходе" – в немедленной реакции радио, газет, интернета. Но главное, это, как всегда, интереснейшая программа, проявленные в ней, по выражению руководительницы основного партнёра фестиваля, Фонда Берлинских филармоников, (Stiftung Berliner Philharmoniker) Андреа Цитцшман (Andrea Zietzschmann), "тематические акценты", прочерченные, добавлю от себя, порой неожиданные параллели между различными музыкальными явлениями.

Ближайший сосед

 Один из самых значительных акцентов был сделан, на музыке, по словам той же Андреа Цитцшман, "ближайшего соседа" – Франции. Это и целый парад исполнителей, и яркая панорама самой музыки в самых разных не только французских исполнениях. Конечно прозвучали такие неизменные хиты, как "Фантастическая симфония Берлиоза, "Болеро" Равеля, "Море" Дебюсси вплоть до джазовых ремейков знаменитых шансон. Но особый интерес вызвало то, что редко исполняется. Так лично для меня подлинным открытием был "Реквием до минор" ("Requiem en do mineur") выбравшего Францию второй родиной итальянца Луиджи Керубини. Сочинение прозвучало в концерте Оркестра Елисейских полей (Orchestre des Champs-Élysées) в соединении со знаменитым Коллегиум вокале, Гент (Collegium Vocale Gent), под управлением своего основателя и постоянного, на протяжении полувека, руководителя Филиппа Херревеге. Однако по-своему удивила и исполненная в первом отделении   Третья симфония Бетховена. Играющий на старинных инструментах оркестр преобразил, точнее приглушил ее дежурный пафос. Первоначально, как известно, Третья была посвящена Наполеону. Однако, узнав, что честолюбивый корсиканец короновал себя императором, композитор в гневе вычеркнул его имя из посвящения и оставил только подзаголовок "Sinfonia eroica" ("Героическая симфония"), тем самым подразумевая некий собирательный образ. Словно следуя этой авторской поправке, сыгранная малым составом симфония приобрела неожиданный интимный характер. И тот же характер сохранялся в трактовке "Реквиема". То был заказ для проведения в королевской усыпальнице Сен-Дени траурной церемонии в память по казнённому во время Революции Людовику XVI. Сегодня же – вне исторических деталей – благодаря мастерскому исполнению, этот истинный шедевр воспринимался как чистая музыка, завораживая своими нюансами и полутенями, создавая ощущение хрупкой, уязвимой человечности.

Удивительно, но похожее впечатление оставил написанный через полтора столетия вокально-оркестровый цикл "Pli selon pli" ("Складка за складкой"), разве, что литургический текст сменили символические стихи Стефана Малларме о бренности бытия, о неминуемом исчезновении прекрасного. А исполнял этот тоже своего рода "реквием" изысканный ансамбль солистов французского оркестра «Столетия» («Les Siècles», кстати также всегда играющего на исторических, подстать веку, инструментах), к которому присоединился порой почти инструментально звучащий, "парящий" голос сопрано.

Этим сочинением – наряду с кантатой «Солнце в воде» («Le Soleil des eaux») на стихи Рене Шара в исполнении Филармонического оркестра и хора Нидерландского радио (Philharmonisches Orchester und Chor des Niederländischen Rundfunks) под управлением Карины Канеллакис, как и оркестровым "Ритуалом – в память Бруно Мадерна" ("Rituel- in memoriam Bruno Maderna") в исполнении Берлинских филармоников под управлением известного французского дирижера Франца Ксавье Рота – фестиваль чествовал их автора, Пьера Булеза (1925-2016), чьё столетие отмечает в этом году весь музыкальный мир. Французский композитор, дирижёр, эссеист, педагог, основатель музыкальных институтов, ведущий представитель европейского музыкального авангарда, его влияние до сих пор простирается далеко за пределы родной страны. С Германией и, конкретно, с Берлином Булез связан особо. Недаром здесь с 2017 года существует специальная концертная площадка "Зал Пьера Булеза" (Pierre-Boulez-Saal). Но прежде всего незримое присутствие композитора и дирижёра Булеза ощущается в Берлинской филармонии, где он выступал, начиная с 1961 года. Поэтому все, что прозвучало на нынешнем фестивале воспринималось не столько как дежурное юбилейное торжество, сколько персональная дань и благодарность мастеру. Особенно во время исполнения "Ритуала", который, с его рассредоточенными в "храмовом" пространстве Большого зала восемью оркестровыми группами невольно хотелось переименовать: "...в память о Булезе".

А после антракта прозвучала "Весна священная" Игоря Стравинского. Тоже не случайно. Ведь Булез многократно исполнял это излюбленное сочинение с самыми разными оркестрами. И "Весна", в одной из лучших слышанных мной интерпретаций Рота, вновь и вновь поразила своей оригинальностью и первозданной силой. Не удивительно, что это принадлежащее сегодня мировой музыкальной классике сочинение, премьера которого кстати состоялась в Париже более 100 лет назад 29 мая 1913 года, так страшно напугало публику и вызвало "скандал, вошедший в историю искусства ХХ века как одно из "манифестных событий" (Светлана Савенко).

И если уж речь зашла о Берлинских филармониках, отмечу их второй концерт под управлением главного дирижёра оркестра Кирилла Петренко. Увы, премьера несколько монотонного произведения "Exeo" ("Уход") видного современного французского композитора Паскаля Дюзапена разочаровала, и реакция публики была вежливо краткой. Однако, с первых звуков, холодок растопил Концерт для гобоя Бернда Алоиса Циммермана. Лёгкость и радость, с какими солист, замечательный гобоист Альбрехт Майер, и Кирилл Петренко справлялись с этой яркой, хотя и весьма сложной партитурой, передалась и залу, взорвавшемуся заслуженными аплодисментами. Но конечно вершиной вечера была Первая симфония Брамса. Глубоко эмоциональное, насыщенное, на одном дыхании, "без швов" "пение" струнных, безупречные соло всех духовых, невероятно выверенная дирижёрская драматургия вознесли этот почти «заезженный» классический шедевр на сверкающие высоты музыкального Олимпа.

Симфония-эхо

1925 год- это также год рождения ещё одного корифея, второго "Б" Новой Музыки, итальянского композитора Лючиано Берио (1925-2003). Большой друг и соратник Булеза, он тем не менее во многом от него отличался. В самом общем плане это противопоставление рационального эмоциональному, стилистической и структурной строгости – свободе и плюрализму выразительных средств. Характерен  постоянный интерес Берио к "чужому слову", например, в специально заказанных итальянским телевидением лекциях о мировом музыкальном искусстве. Такова и его деятельность, по собственному выражению, "реконструктора" произведений других композиторов, как опера "Турандот" Джакомо Пуччини или оставшаяся в эскизах Десятая симфония Шуберта. Эту "шубертовскую" композицию, которая так и называется «Реконструкция» («Rendering») превосходно исполнил на фестивале голландский оркестр Концертгебау (Conсertgebau) под управлением своего будущего шефа, восходящей звезды 29-летнего финского дирижёра Клауса Мякеля.

Одним из самых известных сочинений композитора этого рода являются "Folk Songs" ("Народные песни"). Одиннадцать песен со всего мира, обработанных специально в расчёте на талант и силу перевоплощения музы и исполнительницы многих произведений маэстро, Кэти Бэрбериан (1925-1983), которой тоже исполнилось бы 100 лет. Ее памяти посвящена тонкая лирическая пьеса "Эпитафия" («Requies»), прочувствовано сыгранная на фестивале Оркестром де Пари («L'Orchestre de Paris) под управлением маститого финского дирижёра Эса-Пекка Салонена. А сами "Народные песни" с блеском  исполнила известная  меццо-сопрано Магдалена Кожена в сопровождении итальянского Оркестра Национальной академии Санта-Чечилия (Orchestra dell’Accademia Nazionale di Santa Cecilia) под управлением английского дирижёра Даниэля Хардинга. Кожена выступила достойной преемницей Бэрбериан, пленив и своим экзотическим обликом, и заразительно зажигательным пением.

А в первом отделении того же концерта прозвучало центральное произведение Берио, знаменитая «Симфония для восьми голосов и оркестра» (1968). По замыслу автора, название этого монументального пяти-частного цикла следует понимать в буквальном смысле, как «созвучие» (sýn = „вместе“ и phōnḗ = „звучание“) голосов и инструментов. В уста первых – поющих, шепчущих, говорящих, кричащих – вложены самые разнообразные тексты от художественных поэзии и прозы до лозунгов, написанных студентами на стенах Сорбонны во время майских событий 1968 года, или записей бесед с друзьями и семьёй. Также весьма "разноречивы" и инструменты, особенно в третьей части, построенной как цепь разных цитат, точнее мгновенно сменяющих друг друга "теней" мировой музыки: от Баха, Бетховена, Брамса Берлиоза, Дебюсси, Равеля, Рихарда Штрауса, до Берга, Шёнберга, Хиндемита, Стравинского Булеза, Штокхаузена, самого Берио и других. В свою очередь, по образному описанию композитора, эти едва уловимые мотивы как бы погружены в "... реку, протекающую через постоянно меняющийся пейзаж, временами уходящую под землю и вновь появляющуюся на поверхности в совершенно другом месте..." – а именно, Скерцо из Второй симфонии (1894/1895) Густава Малера  Композитора, не только любимого, но по мнению Берио, предвосхитившего будущее, на чью музыку он, как эхом, отозвался в своём неувядающем – в этом ещё раз можно было убедиться на фестивале – грандиозном опусе.

"Войти в логово льва"

Эти слова принадлежат ныне здравствующему немецкому композитору Хельмуту Лахенману (*1935). Вечный авангардист, активно отмечающий в этом году своё 90-летие, вот уже более полувека не только "входит", но и бесстрашно атакует упомянутое "логово", то бишь,  "филармонически пропитанное пространство". Его оружие – так называемая "Конкретная инструментальная музыка" (“Musique concrète instrumentale”), а именно изобретённый комплекс нетрадиционных исполнительских приёмов. Например, ударные эффекты на любых инструментах, шум и звук дыхания на духовых, перебирание, в том числе с помощью посторонних предметов, струн рояля, не только игра, но и пение музыкантов, которые к тому же часто наделены небольшой ударной установкой. И это только в дополнение к неисчерпаемому набору собственно ударных, включая сконструированные самим автором, как резонаторный деревянный ящик, в шутку называемый лахенманофон. Концертные исполнения превращаются таким образом в своего рода захватывающие красочные зрелища. Таковыми были все прозвучавшие на фестивале сочинения. Это и почти иллюстративная пьеса "...два чувства. Музыка с Леонардо" (Zwei Gefühle. Musik mit Leonardo") на тексты Леонардо да Винчи с  фантастическими картинами "громовых раскатов бушующего моря"  и "пылающего вулкана"

в которой к инструментам добавлялся ещё и издающий самые невероятные звуки человеческий голос. Это и фортепианный концерт "Отзвук" ("Ausklang") в феерическом исполнении Оркестра Берлинского Радио (Das Rundfunk-Sinfonieorchester, Berlin, RSB) под управлением его шефа Владимира Юровского с неизменным гостем фестиваля, французским пианистом Пьером-Лораном Эмаром. Пятьдесят, то оглушительных, то тишайших минут, требующих от музыкантов невероятного напряжения и внимания, один из скрипачей даже выронил смычок, любезно переданный ему слушателем из первого ряда. Это и "Мои мелодии" ("My Melodies") в исполнении Симфонического оркестра Франкфуртского радио (hr-Sinfonieorchesters) и восьми валторнистов под управлением Лахенман-эксперта Матиаса Хермана. Конечно никаких мелодий в обычном понимании там не было, замечательные солисты скорее продемонстрировали заоблачную дыхательную акробатику. Да и из уст самого Лахенмана не раз приходилось слышать, о невозможности для "серьёзного" композитора написать сегодня мелодию, остающуюся уделом разного рода прикладной музыки. И если "мелодии", то с большой долей иронии, в разряде (по-Маяковскому) "НАТЕ!". Именно таков "Фатальный марш" ("March fatale"), весьма неожиданный опус, в котором маэстро выступил, так сказать, на "чужой" территории. Написанная в 2016 году, к 425-ой годовщине Штутгартского Симфонического оркестра  пьеса была с большим успехом исполнена этим оркестром под управлением своего тогдашнего главного дирижёра Сильвена Камбрелена. И он же, ныне  во главе Ансамбля Модерн, с явным удовольствием исполнил "Марш" на  бис после виртуозной оркестровой композиции "Концерты" ("Concerti"). Великий провокатор, Лахенман, явно превратился в классика, если учесть, что его музыку сегодня играют самые что ни на есть "филармонические" коллективы. На фестивале их, как и самого композитора, неизменно восторженно принимала публика.

Другая Европа и не только.

 "Как престижная международная встреча ведущих музыкальных коллективов, фестиваль противостоит ограничению репертуара до Брукнера, Малера и Штрауса – феномену, который утомляет в гастрольных программах крупных оркестров. Он также выступает против суженного представления о Европе, которое можно охарактеризовать как «каролингское доминирование»: Германия, Франция, Италия –центр, а все остальное – периферия".

Это выдержка из рецензии на нынешний фестиваль ведущего критика Германии, руководителя музыкального отдела "Франкфурт Альгемайне Цайтунг" (FAZ) Яна Брахмана. Отмеченная им тенденция подтвердилась и в этом году. И речь не только о "не западной" классике типа "Симфонических танцев" Рахманинова, на моей памяти исполнявшихся на фестивале, включая фортепианную версию, четырежды, а ныне образцово сыгранных упомянутым Оркестром Нидерландского радио. Или симфониях Сибелиуса, на этот раз в идеальной интерпретации его земляка Эса-Пекки Салонена или, тоже вполне убедительной,  корейского дирижёра Чон Мёнхуна во главе Пусанского филармонического оркестра (Busan Philharmonic Orchestra). Также ни один фестиваль не обходится без Бартока, которым в компании с Кодаи вновь блеснул Концертгебау.

Речь, что гораздо важнее, об именах и сочинениях почти неизвестных или прочно забытых и, к счастью, открытых на прошедшем форуме. Таков родившийся 150 лет назад (ещё один юбилей) художник, поэт и композитор Микалоюс Константинас Чюрлёнис (1875-1911). Настоящим событием стало исполнение Филармоническим оркестром Французского Радио (Orchestre philharmonique de Radio France) во главе с опытной литовской дирижёркой Миргой Гражините-Тыла его симфонической поэмы «Море» («Jūra»). Конечно уступая в мастерстве почти в тоже время написанной знаменитой одноименной симфонии Клода Дебюсси, это сочинение тем не менее пленило колоритностью музыкального языка и непринуждённостью формы. И что особенно трогательно: на бис французы спели (!) литовскую народную песню. "Тем самым, – процитирую ещё раз Яна Брахмана – оркестр напомнил не только о Песенной революции 1989 года в странах Балтии. Этим жестом он приблизил Литву – географический центр Европы – к центру нашей (читай западно-европейской-Т.Ф.) культуры".

*

Ещё одно открытие совершил Норркёпингский симфонический оркестр (Norrköpings Symfoniorkester, Швеция) под управлением бывшего соло-кларнетиста Берлинских филармоников, а сегодня шефа этого оркестра, дирижёра Карла Хайнца Штеффенса. По случайному совпадению, героями вечера были опять два Б. Один знаменитый композитор, дирижёр и пианист Леонард Бернстайн, второй – его земляк и старший современник, никому неизвестный композитор и в своё время активный музыкальный деятель Марк Блицстайн (1906-1964). Первый был представлен навеянной поэмой Уистена Хью Одена "Век тревоги" ("The Age of Anxiety"), одноименной виртуознейшей Симфонией № 2 для фортепиано с оркестром. Но это после антракта. Главным же событием было произведение второго: опера с интригующим названием "Парабола и циркуль" (1928). Впрочем, интригующей является сама история сочинения, долгие годы пролежавшего в Берлинском Баухауз-Архиве/Музее дизайна (Bauhaus-Archiv/Museum für Gestaltung, Berlin). Почему там? Как многие молодые американские музыканты, Блицстайн в середине 20-х годов провёл несколько учебных лет в Европе. В основном во Франции и Германии, где конечно был вовлечён в орбиту современного искусства, одним из самых притягательных центров которого была находящаяся тогда в Дессау Школа архитектуры и дизайна "Баухауз". Результат не заставил себя ждать. Созданный в короткий срок опус, в духе времени, с геометрическими фигурами в качестве главных героев, заинтересовал связанный с "Баухаузом" театр в Дессау. Но запланированной на 1930 год премьере не суждено было состояться. Её час, общими усилиями музыковедов, музейщиков, музыкантов и конечно устроителей Musikfest Berlin, пробил почти через сто лет, 21 сентября 2025 года. К этому дню готовились особо ещё и потому, что концерт должен был открыть федеральный президент Германии Франк-Вальтер Штайнмайер. В своём приветственном слове он напомнил о трагической истории "Баухауса", разгромленного нацистами в 1933 году, подчеркнув, насколько важна защита демократии, как гаранта свободного искусства, а также поблагодарил всех, кто способствовал возвращению незаслуженно забытого произведения. И напряжённое ожидание с лихвой оправдалось. И оркестр, и ансамбль превосходных солистов с огромным энтузиазмом исполнили едва ли не единственную «кубистскую оперу». Пока концертно, хочется надеяться, что когда-нибудь это произойдёт и в театре.

Далёкое – близкое

Одному – 500, другому – 90. Каждый по-своему весьма знаменит: итальянец Пьерлуиджи да Палестрина, как одна из вершин музыкального Ренессанса, эстонец Арво Пярт (*1935), как создатель собственного оригинального стиля "Tintiunnabuli" ("колокольчики") и один из самых исполняемых по всему миру современных композиторов. Состоявшийся 11 сентября, точно в день рождения Пярта, концерт Камерного хора Радио, Берлин (RIAS Kammerchor Berlin) чествовал композитора особым образом. Его произведения буквально пронизывали знаменитую "Мессу папы Марчелло ("Missa Papae Marcelli") Палестрины. И благодаря поистине небесному пению, череда разделённых веками эпизодов превратилось в проникнутое единым духом, да и стилистическим родством, неделимое целое.

Такой же временной разрыв не помешал свести под одну крышу ренессансных итальянских мадригалистов с молодой итальянской композиторкой Франческой Верунелли в концерте французского ансамбля старинной музыки "Крик Парижа" ("Les Cris de Paris"). Фрагменты ее сдобренного электроникой произведения ВичентиноОо"(“VicentinoOo”) – по имени одного из главных авторов вечера, экспериментировавшего со звуком подстать веку 21-му (!), итальянского теоретика и композитора 16 века Николо Вичентино – естественно сливались с пряными диссонансами далёких предшественников. Возникший звуковой поток погружал почти в психоделическое блаженство, увы, прерванное с окончанием концерта.

По-своему всегда строит диалог с прошлым импровизированный- без нот и дирижёра-симфонический оркестр "Stegreif". Буквально: не слезая с лошади, примерно так переводится это озорное словечко, образно: не подумав, не подготовившись, неожиданно, экспромтом. В этом году коллектив отмечает десятилетие весьма успешной деятельности. В этом можно было убедиться в рамках Musikfest Berlin, 2023, когда оркестр выступал с весьма разнообразной программой. На этот раз было объявлено только одно сочинение, но не больше не меньше, как часовая по протяжённости Седьмая симфония Антона Брукнера. Под новым названием: "Свободный Брукнер" ("Freebruckner"). "Свободный" за счёт непредсказуемых – от классики до джаза и рэпа – стилевых вставок и, соответственно, включения разных несимфонических инструментов типа электрогитары и экзотических ударных, а также, честно говоря, не очень читаемой инсценировки. Музыкальное действо разворачивалось вокруг покрытого, то белой, то чёрной тканью огромного стола (помоста, сцены и пр.) с множеством также многофункциональных стульев. Жизнь от колыбели до могилы? С отрывками того, что весьма отдалённо напоминало взятый за основу образец, можно познакомиться в youtube, и здесь же прочитать весьма разноречивые отзывы.

 *Быть ведомыми множеством путей – поклон за все, что было. Лишь так может раскрыться

 НОВОЕ. Исцеление. Радость. Спасибо, спасибо, спасибо – от всего сердца.

 *Я видел это шоу прошлой ночью. Это было просто потрясающе.

 *Музыкальный вандализм. Им должно быть стыдно.

 Актуально по сей день

Трудно найти в истории музыки композитора, чьё творчество было бы подвержено столь настойчивой идеологической трактовке. Дмитрий Шостакович (1906-1975). Послушный конформист или скрытый диссидент, пожизненно обречённый говорить "эзоповым" языком? 50-летие со дня смерти мастера фестиваль отметил исполнением двух симфоний – Одиннадцатой и Девятой. Приуроченная к 40-ой годовщине Октябрьской революции премьера Одиннадцатой состоялась 30 октября 1957 года. Но едва ли эта, как гласят ее название "1905 год" и заголовки частей, посвящённая печально знаменитому Кровавому воскресенью, трагическая музыка подходила к предстоящим празднествам. По мнению автора вступительного текста к уже упомянутом концерту Оркестра Берлинского радио, эта симфония была ещё и "предостерегающим напоминанием" о всяком насилии в ответ на любую попытку восстать и бороться. В то время, может быть, в память о событиях в ГДР 53-го, или в Венгрии 56-го... Но даже не прочитавший программный буклет слушатель был потрясён развёрнутой перед ним в мощнейшей интерпретации Владимира Юровского, монументальной, почти реалистической, увы и сегодня, картиной разбушевавшегося зла.

Также неоднозначна и завершённая в 1945 году Девятая. Сразу после премьеры композитор был резко раскритикован за «формализм», что надолго, вплоть до смерти Сталина, то есть, до автобиографической Десятой (1953), отбило у него охоту писать симфонии. Тональность ми бемоль мажор, как и бетховенской "Eroica", но в музыке – не победно-героический пафос, не ожидаемые триумфальные марши, а почти цирковое, пронизанное тонкой иронией "веселье" (дабы скрыть непреодолимые после отгремевшей, страшной войны боль и скорбь?). Немецкий симфонический оркестр (Deutsches Symphonie-Orchester Berlin, DSO) под управлением Ани Бильмайер поразил точностью и совершенством в воспроизведении мельчайших деталей этой загадочной партитуры.

И столь же истово была сыграна «Музыка к ужинам короля Убу. Мрачный балет в семи частях со вступлением» (Musique pour les soupers du Roi Ubu (Ballet noir en sept parties et une entrée) Бернда Алоиса Циммермана. Произведение, также не без политической подоплёки: главный персонаж, Король Убу, олицетворяет алчную, безумную тиранию. И по содержанию, и по выразительным средствам (от барокко до джаза, в столкновении традиционных симфонических инструментов с уличным биг-бендом) здесь предвосхищается знаменитая антивоенная опера композитора "Солдаты"(1965).

Наконец, в духе современной политкорректности, в контексте девиза оркестра в этом концерном сезоне: «Афродиаспора – сочинять, будучи чёрным» («Afrodiaspora- Composing While Black»), в программу была включено произведение афро-американского композитора Олли Уилсона (Olly Wilson 1937-2018) "Памяти Шанго" («Shango Memory», Шанго-нигерийский бог грома, молнии и справедливости). Предназначенная для исполнения европейским симфоническим оркестром с широким набором, в том числе африканских ударных инструментов пьеса явила одну из ярких попыток сплести друг с другом, эти столь непохожие ветви  музыкальной культуры.

*

Неожиданно в актуальнейшем социально-политическом контексте оказалась мировая классика: Концерт для скрипки с оркестром Бетховена и "Вступление и Смерть Изольды" из оперы Вагнера "Тристан и Изольда". С этой программой на ежегодный Фландрский фестиваль в Генте, в Бельгии (Gent Festival van Vlaanderen) были приглашены Мюнхенский филармонический оркестр (Münchner Philharmonoker) под управлением своего будущего шефа, ныне главного дирижёра Израильского симфонического оркестра Лахава Шани и Лиза Батиашвили в качестве солистки. Всего за несколько дней до концерта последовало "расприглашение". Повод? Дирижёр Лахав Шани, еврей и гражданин Израиля, не высказался «достаточно критически» в адрес государственной политики своей страны. Скандальная отмена концерта вызвала бурную волну осуждения в прессе и в самых широких музыкально-общественных кругах. И по-настоящему действенно откликнулся Musikfest Berlin. Спонтанно, всего за 120 часов напряжённой подготовки, в единственный свободный от основных концертов день, музыкантам была предоставлена сцена Концертхауза. И также спонтанно отреагировала публика: 1700 билетов были раскуплены за три часа. Концерт начался долгими аплодисментами, не стихавшими и после блистательного выступления Лиза Батиашвили, и после биса, сыгранного артисткой в сопровождении Лахава Шани за фортепиано: символически прозвучали знаменитые «Муки любви» Фрица Крейслера – композитора, который, как еврей был вынужден покинуть Европу в 1939 году. И настоящая стоячая овация с возгласами «браво» разразилась в конце вечера. Можно без преувеличения отнести ее и замечательной команде фестиваля. Остаётся пожелать успехов Musikfest Berlin, 2026. Сроки уже объявлены.

© Татьяна Фрумкис, Берлин

---