Павел Попов. "Окраина". Сусальное серебро/холст/масло.
ЗЕМНУЮ ОБИТЕЛЬ ХРАНЯ
* * *
Бесприютная темень на приманки скупа…
вот впадают дожди в немоту местной Леты,
а вдоль улиц — светящиеся черепа
фонарей молчунов да деревьев скелеты…
Время вышло за рамки – нули на табло,
наливаются болью строка и аорта.
Быть затерянным здесь ли, в Орле, в Фонтенбло,
с некой разницей в стиле жилья, натюрморта…
Мёртвый лист на стекле – быстротечности след,
а немой телефон — лишь порука сиротства,
и привычно я кутаюсь в старенький плед,
доверяясь стиху, приходя к первородству…
НАВСТРЕЧУ ГОДУ ВОЛА
Раскрыты дверцы антресолей,
коробки спущены на пол…
Неутомимой полон воли,
всё ближе к нам вселенский Вол.
Мы достаём шары и бусы
и украшаем ими ель,
на плечи мне метелью русой
ложится прядь, и тайны хмель
всё гуще в сумеречном свете…
твой тонкий профиль — знак того,
что быстро вырастают дети
из курток, сказок — из всего.
Но видится мне Вол прекрасный –
похитивший Европу Зевс…
Подай, сынок, мне шар тот красный,
вобравший жар земных чудес,
зажги звезду Волхов на ели,
осыпь ей ветви серебром,
чтоб года нового недели
входили доброй вестью в дом!
* * *
Я сегодня тебе буду музой
и приду, как она — невзначай,
обменявшись приветом с мезузой,
сяду там же, где ждёт тебя чай.
Два глотка, что б согреться от стужи,
отопью я из чашки твоей –
и оттают замёрзшие лужи,
и луна станет ярче, полней…
и наполнится комната сказкой,
станут тени шептаться в углах,
примеряя наряды и маски,
чтоб виденьем остаться в стихах.
Ты, конечно, меня не заметишь…
но, почувствовав близость мою,
мне строкою желанной ответишь
и запишешь её, как свою...
МАЛЕНЬКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
1
* * *
Горизонт фиолетов от скопища туч,
лес пригнулся под натиском ветра:
тот не в духе сегодня — и зол, и колюч,
а у нас впереди сотни две километров...
и гудит автобан, под колёса ложась,
подгоняя безумцев к намеченной цели,
и короткие волны, скандируя джаз,
топят вверенный путь в звуковой канители.
2
* * *
За окошком кирха и тевтонский лес,
слогов стружка тихо сыплется с небес,
мысль витает где-то, что с неё возьмёшь?
поиски ответа наведут на ложь...
Без неё, без мысли, строф сума пуста —
гулкость многоточия на плацу листа...
Пусть витает всё же — лоб найдёт всегда,
мысли высь дороже и в пути — звезда.
ДАР
Как будто осколки заката —
на скатерти, что на снегу,
рассыпаны зёрна граната,
но я их собрать не могу...
не смею дотронуться даже,
чтоб цвет не встревожить рукой,
и нет ни желанья, ни жажды
держать этот дар за щекой.
Сверкают пурпурные грани,
то луч преломляя, то взгляд,
легко, без излишних стараний,
свершая сакральный обряд,
чтоб сердце, исполнившись цвета,
соткало свечения нить,
чтоб дней восходящих сюжеты
со щедростью света прожить.
* * *
Вечер топчется в прихожей
робким гостем. Я одна.
На кого теперь похожа
та, что в зеркале видна?
Не задерживаясь долго,
соскользнёт с портрета взгляд,
чтобы сердце в чувстве долга
не ушло в минорный лад.
Но природой аномалий
мысль пронзит, разрушив боль —
я останусь в зазеркалье
вечно юной, как Ассоль.
* * *
Как долго
бессонницу мерить шагами,
страницами книг,
врастать непрестанно
в пространство мозгами,
пусть даже на миг
став неба частицей,
песчинкою моря,
значком словаря,
себя вырывая из боли,
тем споря
с пургой января,
с промозглым дыханьем
безмозглого ветра
и с тем, наконец,
чтоб взглядом не мерить
квадратные метры,
считая овец…
чтоб здесь, на земле,
средь иных постояльцев,
мне б пелось с утра,
чтоб с кистью ль в руке,
с авторучкой меж пальцев,
быть в избранных Ра.
* * *
Оттого ль, что тепла ощущаешь лимит,
зябнут строчки, тетрадь постоянно знобит,
и укутавшись в плед, подбородок уткнув,
тусклый день заодно в наготе упрекнув,
в некой скупости цвета, эмоций и слов,
словно их за собою увёл крысолов,
расстилаешь оставленный им же туман,
принимая нежданной строки талисман.
И тогда понимаешь, что выход — в себе,
и стараешься код отыскать свой извне —
некий знак в закоулках ли сна, в записной,
оставаясь до некой поры запасной,
ожидающей выход свой, эру и час,
берегущей огонь, чтобы тот не угас,
чтобы не был украден иль кем-то гоним,
и молящей о близких, о тех, кто любим.
* * *
Мыслью некогда растекаться по древу,
да и Хронос не ведает про усталость,
хоть хранит в себе он и Адама, и Еву,
намекнёт непременно, а сколько осталось…
Каждой меткой секундной, что пальцем по лбу,
постучит и напомнит тебе об уроках,…
фейерверком назвавши пустую пальбу
по заоблачным целям в отпущенных сроках…
* * *
«Идут белые снеги»
Е. Евтушенко
Приснятся ли белые снеги,
закружит ли, падая, снег,
и страстно захочется неги,
чтоб время смирило свой бег.
Захочется шёпота рядом,
чтоб щёку дыханием жгло,
чтоб лжи отгоняя браваду,
любви укрывало б крыло,
чтоб вновь в нарастающем беге
искусственно значимых дел,
спасали бы белые снеги,
вбирая в себя, в свой удел...
Пусть падает снег на ресницы,
на крыши, и днём, и впотьмах,
чтоб новых стихов вереницей
покорно осесть на листах.
И в этом великом круженье,
загадкой извечной маня,
молитвы взошло б вдохновенье,
земную обитель храня.
