Странная женщина
Как много было обещано.
Но обещающий врет..
И только странная женщина
мне умереть не дает.
А как прекрасно все вышло бы!
Я мог бы, выпустив пар,
лежать под спелыми вишнями
и пить вишневый нектар.
Ходить по белому облаку
босым - в чем мать родила.
И соответственно облику
творить благие дела.
То пропуск к Господу выбросить,
то в ноги черту упасть,
то у прохожего выспросить,
почем на родине власть.
То с барабанами строиться
в каре, как прочая тля.
Святая русская троица:
топор, наган да петля.
И сердце мечется бешено.
И вьется в воздухе плеть.
И только странная женщина
мне не дает умереть.
Как много было обещано.
Но обещающий врет.
И только странная женщина
мне умереть не дает.
Как много было намешано
в стакане бед и удач.
Но только странная женщина -
мой эскулап и палач.
Два города
Ваш город унылый, дождливый, сырой и печальный
в асфальте полощет каналов своих рукава.
Тяжелое небо висит над колонной ростральной,
и рядом чернеет не Черная речка - Нева.
Вернитесь, останьтесь - без Вас ему больно седому.
И кажется, будто никто еще так не страдал:
ведь будь его воля, и он никогда бы другому
большому и шумному городу Вас не отдал.
Но воля была не его. Так жестоко и странно
туда Вы летели, качаясь крылом высоты,
где старые церкви не помнят шагов Монферрана,
где в белую ночь над рекой не разводят мосты.
Где можно взахлеб, без оглядки, и значит - по-русски
вдыхать тишину, не поверив обманным словам,
когда на горящем от солнца Васильевском спуске
Васильевский остров туманный привидится Вам.
Женщина
Я сегодня позабуду все, что было.
На замок запру предательницу-память.
Только женщину, которая любила,
я хочу навечно в памяти оставить.
Все, что было, позабуду, порастрачу.
Не притронусь ни к воде, ни к корке хлеба.
Будет так. И только с женщиной – иначе.
С этой женщиной, в глазах которой – небо.
Порастрачу – не просите, не молите,
не ссылайтесь на обиду и усталость.
Завернусь в шинель, возьму солдатский литер
и – туда, где эта женщина осталась.
И в пути, среди теней и силуэтов,
выплывающих из прошлого навстречу,
будет много незаметного, но эту –
эту женщину я встречу и замечу.
Как бы, Господи, чудесно это было!
Я бродил бы, полупьяный, до рассвета,
если б женщина, которая любила,
не была бы лишь фантазией поэта!
Я сегодня позабуду все, что было.
На замок запру предательницу-память.
Только женщину, которая любила,
я хочу навечно в памяти оставить.
Она танцевала с Гагариным
памяти мамы
Она танцевала с Гагариным,
потом комплимент ей шептал
с глазами большими и карими
высокий седой генерал.
И даже в пальто габардиновом
она вызывала восторг!
Ей стоя Париж аплодировал,
и "браво!" кричал ей Нью-Йорк.
Но только судьбой предназначена
была ей иная стезя,
которую выбелить начисто
ничем - и талантом - нельзя.
Ах, если бы знали поклонники,
как слава бывает горька,
и холодны как подоконники
в заснеженном старом ДК.
Там нет ни цветов, ни шампанского,
там чай полутеплый взамен...
Но Боже! какими же красками
она рисовала Кармен!
И голос над кухнями, спальнями
летел, будто птица, паря.
И снилась кому-то Испания
в холодную ночь января.
И даже в пальто габардиновом
она вызывала восторг.
Ей стоя Париж аплодировал,
и "браво!" кричал ей Нью-Йорк.
